Первичные характеристики убеждения
Успешное внедрение пяти фундаментальных истин трейдинга в рабочий уровень сферы нашего сознания подразумевает понимание трех базовых характеристик. Их можно определить следующим образом:
1) убеждения живут своей собственной жизнью и, следовательно, обладают свойством сопротивления любым силам, стремящимся изменить их нынешнюю форму;
2) все активные убеждения требуют выражения;
3) убеждения продолжают работать независимо от того, осознаем мы или нет их присутствие в сфере нашего сознания.
1. Убеждения сопротивляются любым силам, стремящимся изменить их нынешнюю форму. Даже не имея понимания глубинных сил, поддерживающих структурное единство убеждений, мы можем наблюдать последствия их действий. Несмотря на чрезвычайно мощное давление и противодействие, этим силам все-таки удается справиться с задачей. В истории человечества найдется немало примеров людей, чьи убеждения были настолько мощны, что помогли им вынести и унижения, и пытки, более того, многие пошли на смерть, но не отказались от того, во что верили. Это ясная демонстрация огромной силы, которой могут обладать убеждения, а также степени сопротивляемости любым попыткам изменить их.
Убеждениям, по-видимому, присуща некая энергия или сила, естественным образом сопротивляющаяся любой другой силе, которая стремится изменить их форму. Значит ли это, что они не поддаются изменениям? Безусловно, нет! Просто надо понять, как работать с ними. Убеждения можно изменять, однако способ их корректировки сильно отличается от представлений на этот счет у большинства людей. Я считаю, что раз убеждение сформировано, его уже нельзя разрушить. То есть мы ничего не можем сделать, чтобы заставить убеждение бесследно исчезнуть, как будто его никогда и не существовало. Это суждение основывается на базовом законе физики. По мнению Альберта Эйнштейна и других выдающихся представителей сообщества физиков, энергию невозможно ни создать, ни уничтожить; единственное, что можно с ней сделать, – трансформировать. Если убеждения являются энергией, структурированной и обладающей определенным самосознанием, тогда на них распространяется действие физического закона сохранения энергии и, следовательно, все попытки выкорчевать убеждения из сознания обречены на неудачу.
Узнай вы о том, что кто-то или что-то собирается уничтожить вас, какой была бы ваша реакция? Вы предприняли бы меры защиты, дали отпор и, возможно, в результате всех этих действий стали бы еще сильнее. Каждое отдельно взятое убеждение является составной частью того, что мы рассматриваем как нашу идентичность. Резонно предположить, что способ реагирования отдельных убеждений на угрозу будет сообразен коллективной реакции всех совокупных частей.
Аналогичный принцип действует и в случае, когда мы стараемся не замечать существования особо досаждающего убеждения. Какова будет ваша реакция, если, проснувшись утром, вы обнаружите, что все окружающие дружно игнорируют ваше присутствие и ведут себя так, будто вас вовсе не существует. Наверное, совсем скоро вы схватите кого-нибудь за грудки и дадите пощечину, заставив согласиться с фактом вашего существования. При намеренном игнорировании убеждения оно будет вести себя примерно так же: постарается изыскать способ признания своего присутствия в процессе сознания или в поведении.
Наиболее простым и эффективным методом обращения с убеждениями является мягкий перевод их в бездеятельное, нерабочее состояние путем вытягивания из них энергии. Я называю это деактивацией. После деактивации изначально присущая убеждениям структура остается нетронутой, и с формальной точки зрения можно считать, что они не подверглись изменениям. В то же время, лишившись энергии, убеждения теряют способность воздействовать в качестве силы на наше восприятие информации или на поведение.
Приведу пример из личного опыта. В детстве меня приучили верить в Санта-Клауса и Зубную Фею. В моем сознании два этих персонажа являют совершенный пример деактивации убеждений и их сведения до нефункционального уровня. Однако, несмотря на бездеятельность убеждений, они все еще существуют в пределах моей ментальной сферы, но теперь уже в качестве концепций, лишенных энергии. Если помните, в предыдущей главе я определил убеждения как соединение чувственного переживания и слов, формирующих заряженный энергией образ. Можно лишить образ энергии, при этом оставив его изначальную форму нетронутой. Лишившись энергии, убеждение уже не может влиять на мое восприятие или поведение.
Если сейчас, когда я сижу за компьютером, кто-то подойдет ко мне и скажет, что за дверью стоит Санта-Клаус, каким будет мое определение и интерпретация сообщения? Естественно, я посчитаю ее неуместной и неумной шуткой. Но услышь я такое в пятилетнем возрасте от моей матери, меня мгновенно захлестнула бы волна позитивной энергии, так как ее слова заставили бы меня тут же вскочить и броситься к двери, ведь я ни за что не усомнился бы в реальности находящегося за ней Санта-Клауса. Ничто не остановило бы меня, я преодолел бы все, что встало бы между мной и дверью.
Однажды родители сказали мне, что Санта-Клауса не существует. Вначале я отказывался верить в это. Я не верил и не хотел верить родителям. В конце концов им удалось убедить меня. Но процесс убеждения не разрушил мою веру в Санта-Клауса, он только лишил ее энергии. Убеждение трансформировалось в нефункциональную, бездейственную идею о том, как устроен мир. Не уверен в том, куда именно делась энергия, но могу с уверенностью предположить, что часть ее перетекла в убеждение о несуществовании Санта-Клауса. Сейчас у меня есть два противоречащих друг другу образа мироустройства: один – с Санта-Клаусом, а второй – без него. Они отличаются друг от друга степенью энергетической заряженности. В первом образе энергия практически отсутствует, во втором она есть. Поэтому, с функциональной точки зрения, не существует ни противоречия, ни конфликта.
Полагаю, что, если получается перевести в неактивное состояние какое-либо одно убеждение, то же самое, при желании, можно проделать и с другими, несмотря на свойство убеждений сопротивляться любым попыткам изменить их нынешнюю форму. Секрет эффективной трансформации наших убеждений заключается в понимании и, соответственно, в вере в то, что на самом деле мы не изменяем их, а мы просто переводим энергию с одного представления на другое, которое считаем более полезным в плане исполнения желаний или достижения целей.
2. Все активные убеждения требуют выражения. Все убеждения подразделяются на две базовые категории: активные и неактивные (бездеятельные). Различать их довольно просто. Активные убеждения насыщены энергией, и имеющейся у них энергии достаточно для того, чтобы они в качестве силы воздействовали на наше восприятие информации и/или поведение. С неактивными убеждениями дело обстоит с точностью наоборот. Бездеятельные убеждения в силу тех или иных причин оказываются вообще лишенными энергии, или она имеется, но в столь малых объемах, что убеждение больше не может воздействовать на процесс восприятия информации или на способы нашего самовыражения.
Говоря о стремлении активных убеждений к самовыражению, я не имею в виду, что все присущие нашей ментальной сфере убеждения должны выражаться одновременно. Например, при вопросе о том, что происходит с миром в наше время, в вашем сознании наверняка всплывут мысли о сущностных основах миропорядка, отражающие ваши убеждения касательно мировых проблем, если, конечно, вы не придерживаетесь мнения, согласно которому ничего плохого с миром не происходит. Но даже если вы считаете, что в мире не все гладко, из этого не следует, что ваше сознание обязательно было занято мыслями о глобальных проблемах до того, как вы услышали вопрос. Но в момент, когда он был задан, ваши имеющие отношение к данной проблематике мысли тут же выступили на передний план сознания. Фактически они потребовали, чтобы их услышали.
Я говорю о требовании быть услышанными, потому что, как только что-то заставляет нас подключить убеждения, то кажется уже невозможно остановить поток высвобождаемой энергии. Это тем более справедливо в отношении эмоционально окрашенных вопросов и убеждений, на которые мы реагируем особенно страстно. Вы можете спросить: «А с какой стати мне отказываться от проявления чувств и скрывать свои убеждения?». Для этого найдется немало причин. Рассмотрим сценарий взаимодействия с человеком, который занимает руководящий пост в компании, где вы работаете. Он высказывает мысль, с которой вы не то что не согласны, а вообще считаете ее абсурдной. Выскажете ли вы ему все прямо или воздержитесь от проявления откровенности? Это зависит от имеющихся у вас убеждений относительно целесообразности того или иного стиля поведения в подобных ситуациях. Если убеждения, призывающие воздержаться от откровенности, обладают большей энергией по сравнению с теми, которые им противоречат, тогда, вероятно, вы не пойдете на открытый разговор и откажетесь от спора.
Вы можете смотреть начальнику в глаза и даже при этом угодливо кивать головой. Но согласно ли с этим ваше сознание? Хранит ли оно молчание? Нет, конечно. Ваше отношение к озвучиваемым вопросам по всем пунктам противоречит мнению босса. Другими словами, убеждения все еще требуют выражения, правда, они не проявляются внешним образом, так как в этом им активно противодействуют другие убеждения. Впрочем, рано или поздно они сумеют вырваться наружу. После завершения эпизода, возможно, вы сумеете разгрузиться или даже извергнуть из себя все невысказанные аргументы. Очень может быть, что удастся отыскать благодарного слушателя, которому расскажете о своих злоключениях, обо всем, что пришлось вытерпеть. Это пример того, как наши убеждения, вступившие в конфликт с внешней средой, стремятся к самовыражению.
Что происходит в случае, когда в конфликт с намерениями, желаниями, целями, мечтами или устремлениями вступают сразу несколько наших убеждений? Последствия такого рода конфликтной ситуации серьезно сказываются на трейдинге. Как нам уже известно, убеждения создают ограничения для выражения себя во внешней среде. Эти ограничения являются, по сути, границами самовыражения. Человеческое сознание, с другой стороны, всегда более чем превосходит общую сумму обретенного на протяжении всей жизни знания, представлений и убеждений. Это превосходство наделяет нас способностью думать в любом направлении, как по эту, так и по ту сторону очерченных убеждениями границ. Мышление по ту сторону границ наших убеждений принято называть креативным (творческим). Когда мы намеренно ставим под вопрос убеждение (подвергаем сомнению то, что знаем), и искренне стремимся получить ответ, наш разум оказывается способным на гениальную догадку, вдохновение и блестящее решение.
Креативность выдвигает на первый план силы, благодаря которым мы можем воспринимать идеи и мысли, не принадлежащие к числу тех, что в виде убеждений или воспоминаний находятся в пределах нашего рационального ума. Насколько мне известно, среди людей искусства и науки, а также в религиозных общинах, не существует единого мнения касательно источника происхождения творчески активной информации. В то же время я знаю, что креативность беспредельна и не имеет границ.
Даже если и существуют некие пределы возможного в мышлении, мы их еще не обнаружили. Стоит задуматься над обстоятельствами мощного развития технологий в течение последних нескольких десятков лет. Все изобретения в истории человечества совершались людьми, которые были способны в своем мышлении выходить за пределы границ, обусловленных ранее усвоенным традиционным знанием и убеждениями.
Допустим, что все мы обладаем естественной склонностью к креативному мышлению и способны испытать творческое переживание. Я определяю творческое переживание как новый опыт восприятия чего-то, находящегося вне установленных нашими убеждениями пределов. Это может быть зрелище нового природного ландшафта, который впервые открылся нашим глазам, хотя и находится на своем месте уже несколько миллионов лет. Это может быть переживание новой мелодии, аромата, вкуса или прикосновения. Так же, как и вдохновение, интуитивная догадка или блестящая идея, творческое переживание может оказаться неожиданным сюрпризом или быть результатом сознательно целенаправленных усилий. В обоих случаях при творческом переживании мы сталкиваемся с серьезной психологической дилеммой. Креативное явление в форме мысли или переживания может породить в нас стремление, тягу к чему-то, что находится в прямом конфликте с одним или несколькими нашими убеждениями.
Для пояснения мысли вновь обратимся к примеру с мальчиком и собакой. Мальчику довелось пережить несколько неприятных мгновений общения с собаками. Первое переживание было совершенно реальным с точки зрения перспективы среды. Все остальные оказались следствием того, каким образом его сознание обрабатывало информацию (на основании активности ассоциативного ряда и работы защитного механизма). Конечным результатом было переживание чувства страха при каждой встрече с собакой. Предположим, на момент первой встречи с собакой ребенок еще слишком мал и только учится ходить без помощи взрослых. Со временем он начинает ассоциировать те или иные слова и мысли с воспоминаниями, формируя тем самым убеждение касательно природы собаки. Резонно предположить, что оно заключается в том, что все собаки опасны.
Местоимение все так структурирует убеждение, что заставит мальчика избегать всех собак. У него нет оснований подвергать сомнению истинность своего убеждения, ведь эмпирический опыт подтвердил и даже усилил его обоснованность. С другой стороны, мальчик (как и все жители этой планеты) восприимчив к творческому переживанию. В обычных обстоятельствах он сделает все возможное, чтобы избежать встречи с собакой. Но что, если случится неожиданное?
Представим себе, что мальчик отправляется на прогулку вместе с родителями и поэтому чувствует себя в безопасности. После того как они, дойдя до перекрестка, заворачивают за угол, их глазам открывается неожиданная картина: несколько детей приблизительно того же возраста, что и наш мальчик, увлеченно играют на улице с собаками. Это творческое переживание. Мальчик получает бесспорное свидетельство неистинности своих представлений о природе собаки. Что следует за этим?
Во-первых, переживание не совпало с направлением сознания мальчика. Он не принимал решения открыться для информации, противоречащей тому, что он считал истинным. Мы можем назвать это нечаянным или неумышленным творческим переживанием, так как внешняя среда заставила его иметь дело с другими возможностями, в существование которых он не верил. Во-вторых, зрелище играющих с собаками счастливых детей сбило его с толку. После того как прошло замешательство и сознание примирилось с тем, что не все собаки опасны, развитие событий могло пойти по нескольким сценариям.
Вид других детей одного с мальчиком возраста (с которыми ему нетрудно себя отождествить), получающих удовольствие от возни с собаками, могло породить в нем желание стать похожим на других своих сверстников и тоже начать играть с четвероногими друзьями. При таком сценарии нечаянное творческое переживание приведет к появлению желания выразить себя способом, который еще недавно представлялся абсолютно невероятным (взаимодействие с собаками). Раньше об этом нельзя было и подумать, а теперь он не просто размышляет о возможности, но и желает ее.
Сумеет ли мальчик самовыразиться способом, сообразным желанию? Ответ зависит от динамики энергии. Две конфликтующие друг с д ёі ёі рж¬ @Т§ №і Аёі @ Аёі довольствие от игры с другими детьми. Как он поведет себя при следующей встрече с животным, зависит от того, какая энергия окажется сильнее – убеждения или желания.
С учетом степени силы убеждения в том, что все собаки опасны, можно предположить, что оно сумеет превозмочь энергетический потенциал желания. В таком случае новая встреча с собакой приведет к фрустрации. Даже если мальчику захочется коснуться собаки или щенка, он не сможет этого сделать. Слово все будет действовать на волю парализующее и препятствовать исполнению желания. Он может прекрасно понимать, что собака, которую так хочется погладить, неопасна и не навредит ему, но сделать это ему все равно не удастся до тех пор, пока чаша энергетических весов не склонится в пользу желания.
Если мальчик действительно стремится к общению с собакой, он должен преодолеть страх. Для этого ему необходимо деактивировать свое убеждение в том, что все собаки опасны, и инсталлировать в сознание новое убеждение касательно собак, в большей степени соответствующее его желанию. Известно, что собаки проявляют себя по-разному, их поведение может быть и дружелюбным, и агрессивным. Но действительно злобных собак встретишь нечасто. Поэтому мальчик поступил бы разумно, приняв на вооружение следующее убеждение: «Собаки в основном дружелюбны, но среди них встречаются и злые». Такое убеждение помогло бы ему научиться распознавать свойства и поведенческие особенности животных, благодаря чему он знал бы, с кем можно играть, а от кого лучше держаться на расстоянии.
Но еще важнее выяснить, каким образом мальчик сможет деактивировать местоимение «все» в убеждении «Все собаки опасны», и избавиться тем самым от страха. Мы знаем, что всем убеждениям свойственно сопротивляться любым попыткам изменить их нынешнюю форму, но, как уже было сказано, здесь более уместно, отказавшись от попыток изменить убеждения, постараться лишить их энергии и перенаправить ее поток на другое убеждение, которое лучше соответствует стоящим перед нами целям. Для обезвреживания идеи, представленной словом все, мальчику надо будет создать позитивно заряженное переживание, связанное с собакой, и в какой-то момент он должен будет переступить через страх и заставить себя прикоснуться к животному.
Для этого потребуется немало усилий и времени. Поначалу мощи новых представлений о собаке может хватить только на то, чтобы терпеть присутствие собаки и не бежать прочь при ее приближении. Но каждая встреча с собакой, не приводящая к неприятным последствиям, все больше и больше лишает негативной энергии убеждение о том, что все собаки опасны. Новые позитивные переживания позволяют с течением времени преодолеть разрыв между ним и собакой, и рано или поздно наступает момент, когда мальчик касается собаки. С точки зрения динамики энергии, он сумеет погладить собаку, когда интенсивность его желания окажется чуть сильнее убеждения в том, что все собаки опасны. При касании собаки почти весь остаток негативной энергии покидает представление обо всех собаках, таящих в себе угрозу, и переходит в убеждение, которое полнее отражает новый опыт.
Нечасто, но все же встречаются люди, в силу различных причин намеренно вовлекающиеся в вышеописанный процесс. Впрочем, они могут и не осознавать лежащие в его основе движущие силы. У людей, пытающихся пробиться сквозь джунгли детских страхов к свету и ясности, иногда уходят на это годы, потому что действуют они чаще всего наобум и, как правило, лишены компетентной поддержки со стороны профессионалов. Позже, уже повзрослев, они, оказываясь в ситуации, которая напоминает им об их прошлом (например, при виде напуганного собакой ребенка), реагируют на это словами типа «Помню, что в детстве и я боялся собак, но потом преодолел свой страх».
Конечным результатом первого сценария стало то, что мальчику удалось преодолеть страх посредством деактивирования своего ограниченного убеждения касательно сущности собак. Благодаря этому он получил возможность выражать себя способом, доставляющим удовольствие, чего раньше делать не мог.
Второй сценарий, который может развиться из нечаянного креативного опыта взаимодействия с собаками, подразумевает отсутствие тяги к игре с животным. Другими словами, у мальчика совершенно не наблюдается желания походить на своих сверстников и общаться с собаками. В таком случае убеждение в исходящей от всех собак опасности и новое понимание того, что не все собаки агрессивны, будут соседствовать друг с другом в сфере его сознания. Это то, что я называю активным противоречием, при котором два стремящихся к самовыражению активных убеждения вступают в прямой конфликт друг с другом. В данном примере первое убеждение существует на внутреннем уровне сознания мальчика, а степень его насыщенности негативной энергией довольно-таки высокая. Второе убеждение, заряженное малым объемом позитивной энергии, присутствует на внешнем уровне сознания.
Представляет важность динамическое развитие ситуации. Как было заявлено, убеждения контролируют наше восприятие информации. В обычных обстоятельствах мальчик страдает своеобразной слепотой восприятия и не замечает возможностей взаимодействия с собаками, но зрелище играющих с ними детей создает в его ментальной сфере позитивно заряженное представление, согласно которому эти животные не являются опасными, и что, более того, некоторые собаки могут быть довольно милыми и дружелюбными. В то же время мальчик ничего не сделал для нейтрализации слова «все» в убеждении «Все собаки опасны», и, насколько мне известно, сами по себе убеждения не обладают свойством автоматической деактивации. Вследствие этого убеждения присутствуют в среде нашего сознания с момента рождения и до самой их смерти, если мы не предпринимаем сознательных шагов по их деактивации. Однако в данном сценарии мальчик не хотел переступать через страх и, следовательно, был лишен мотивации.
Таким образом, мальчику приходится иметь дело с активным противоречием: минимально заряженное энергией убеждение, согласно которому не все собаки опасны, позволяет допускать возможность игры с собаками, однако второе убеждение в агрессивности собачьего рода, насыщенное энергией, все еще заставляет испытывать страх при каждой встрече с собаками (возможно, страх недостаточно сильный для того, чтобы бросаться наутек, ведь его частично нейтрализует другое убеждение, но все же способный вызвать ощущение серьезного дискомфорта).
Способность видеть (и, соответственно, знать), что ситуация не представляет опасности, но в то же время быть скованным страхом, может легко сбить с толку, если мы не понимаем, что обнаруженное в результате процесса креативного мышления (или осознанное в результате случайного креативного переживания) не обязательно должно обладать достаточным объемом энергии для того, чтобы стать доминирующей силой нашего сознания. Выражаясь иначе, наше новое понимание или открытие вполне могут обладать достаточной энергией для воздействия на восприятие информации в качестве значимой силы и, как следствие, позволять нам воспринимать возможности, которые в других обстоятельствах оставались бы незамеченными, но в то же время для воздействия на наше поведение имеющейся энергии может и не хватить. Заявляя об этом, я исхожу из предположения, согласно которому для действия на физическом плане требуется больший объем энергии, нежели для простого наблюдения.
В то же время любое новое понимание и открытие мгновенно и без каких-либо усилий превращаются в доминирующую силу, если ничто внутри нас не вступает в конфликт с ними. При наличии противоречащих друг другу убеждений и нашего нежелания или неготовности прилагать усилия для деактивации конфликтующих сил, особенно в случаях, когда они негативно заряжены, любые действия в соответствии с недавно обретенным пониманием или сделанным открытием превращаются в мучительную борьбу с неясным исходом.
То, о чем я сейчас рассказал, является психологической дилеммой, к разрешению которой должен стремиться любой трейдер. Скажем, имея четкое понимание сущности вероятностей, вы знаете, что следующая сделка есть одна из многих в ряду других сделок и обладает неким вероятным исходом. Несмотря на это, вы опасаетесь приступать к исполнению следующей сделки или все еще подвержены трейдинговым ошибкам, причиной которых является чувство страха. Напомню, что причиной страха является свойство интерпретировать рыночную информацию как опасную. Что является первопричиной этого свойства? Наши ожидания! Когда рынок генерирует информацию, не соответствующую тому, что мы ожидаем, любое движение вверх или вниз начинает таить в себе угрозу (оказывается негативно заряженным). Соответственно, мы начинаем испытывать чувство страха, состояние стресса и беспокойства. Что является источником наших ожиданий? Наши убеждения!
Если с учетом того, что мы уже успели выяснить о сущности убеждений, вы все еще испытываете при трейдинге негативные душевные состояния, можно предположить наличие конфликта между знанием вероятного исхода сделки и какими-то другими коренящимися в вашей ментальной сфере убеждениями, упорно требующими чего-то еще (стремящимися самовыразиться). Имейте в виду, что все активные убеждения нуждаются в экспрессии, даже если мы противимся этому. Для мышления категориями вероятностей следует верить в единственность каждого момента на рынке, точнее, в то, что каждый рыночный расклад результируется в уникальный исход.
Когда вы на функциональном уровне начинаете верить в уникальный исход каждого расклада рынка, при условии доминантности этого убеждения и отсутствия иных конфликтующих с ним убеждений, тогда наступает состояние сознания, в котором нет места страхам и опасениям относительно результата сделки. Иначе и быть не может. Уникальный исход не есть что-то, нами уже испытанное, поэтому мы по определению не можем иметь о нем никакого представления. Зная о нем, нельзя было бы определить его в качестве уникального. Искренне уверовав в невозможность знать будущее, чего именно вы станете ожидать от рынка? Произнося «Я не знаю», вы говорите совершенно верную вещь. Если вы верите в то, что на рынке обязательно что-нибудь да случится, причем для того, чтобы заработать деньги, не обязательно знать, что именно, то где здесь существует возможность определения и истолкования рыночной информации, вызывающей страх и таящей угрозу? Абсолютно верно, не существует.
Приведем еще один пример стремления убеждений к самовыражению. Рассмотрим ситуацию, при которой первая встреча ребенка с собакой заканчивается позитивным эмоциональным переживанием. Как следствие, он не испытывает никаких проблем при общении с собаками, так как ему не пришлось испытать на себе их агрессию. Стало быть, у мальчика отсутствует мысль (убеждение) о возможности оказаться укушенным собаками или пострадать от них каким-либо иным образом.
По мере того как он учится соотносить слова с воспоминаниями, в его сознании, возможно, укоренится убеждение, согласно которому все собаки веселы и дружелюбны. Поэтому всякий раз, когда в поле зрения будет попадать собака, это убеждение будет пытаться проявить себя. С точки зрения хозяев, выводящих своих питомцев на прогулку, поведение мальчика будет расценено как безрассудство. Попытки убедить ребенка в том, что, если он не будет вести себя осторожно, рано или поздно его укусит собака, ни к чему не приведут, и все предупреждения будут игнорироваться, а реакция мальчика на призыв к осторожности выразится во фразах типа «Ни в коем случае!» или «Со мной этого не случится».
Представим, что однажды он подойдет к незнакомой собаке, которая желает побыть в одиночестве. Животное зарычит. Поскольку предупреждение останется без внимания, собака набросится на мальчика. С точки зрения системы убеждений ребенка, он только что испытал креативное переживание. Каким образом оно скажется на убеждении «Все собаки дружелюбны»? Станет ли он после этого бояться всех собак подобно мальчику из первого примера?
Однозначного ответа на эти вопросы не существует, потому что есть и другие убеждения, также требующие самовыражения, которые не имеют ничего общего с собаками. Что если, к примеру, ребенок имеет чрезвычайно развитое убеждение, связанное с представлением о предательстве (по его мнению, его предавали некие важные люди, когда он оказывался в неких серьезных ситуациях, вследствие чего возникало ощущение сильной эмоциональной боли)? Ассоциативно соединив нападение собаки с предательством всего собачьего рода (в смысле предательства его веры в собак), он, возможно, станет бояться всех собак. Весь объем позитивной энергии его изначального убеждения мгновенно трансформируется в негативно заряженную энергию. Мальчик может логически обосновывать такое переключение с помощью следующей мысли: «Если одна собака меня предала, то и другие способны на такое».
Полагаю, впрочем, что развитие ситуации в таком ключе крайне маловероятно. Больше шансов на то, что присутствующее в изначальном убеждении слово «все» подвергнется деактивации, после чего энергия перейдет к новому убеждению, которое более точно отражает истинную природу собак. Новое переживание спровоцировало перетекание энергии, и в результате мальчик был вынужден расширить свои познания в области кинологии, от чего ранее он категорически отказывался. Убеждение в дружелюбности собак не пострадало. Он будет продолжать играть с ними, но будучи при этом уже осмотрительным, сознательно обращая внимание на все признаки дружелюбия или агрессии.
Я думаю, фундаментальная истина касательно сути нашего существования заключается в том, что каждому моменту на рынке, равно как и каждому моменту в повседневной жизни, присущи уже известные нам сходные элементы (подобия), а также элементы, которых мы не знаем, поскольку в прошлом с ними не сталкивались. Пока мы не натренируем сознание на ожидание неизвестного, уникального результата, наше познание и навыки будут ограничены тем, что уже известно, а все остальное, то есть любая иная информация и возможности, не укладывающиеся в рамки уже обретенного знания, будет проходить мимо нас незамеченным и невоспринятым, будет подвергаться искажениям или напрочь отвергаться. Искренне уверившись в том, что нет необходимости знать будущее, вы станете вероятностно мыслить (с точки зрения рынка), после чего не останется причин блокировать, не принимать в расчет, отрицать, искажать или агрессивно нападать на все то, что рынок предлагает нам в качестве потенциала движения в том или ином направлении.
Если вы не переживаете такого рода свободу сознания, но стремитесь к ее обретению, следует решиться на активные действия по тренировке сознания с целью приучить его верить в уникальность каждого момента, а также деактивировать все другие убеждения, которые этому противоречат. Этот процесс ничем не отличается от того, через что прошел мальчик в первом сценарии. Он хотел общаться с собаками, не испытывая чувства страха, и для этого был вынужден не только сформировать новое убеждение, но и деактивировать все другие, ему противоречившие. Таков секрет становления успешного трейдера.
3. Убеждения продолжают работать независимо от того, осознаем мы или нет их присутствие в сфере нашего сознания. Выражаясь иначе, нам нет нужды помнить или иметь сознательный доступ к какому-либо убеждению, чтобы оно воздействовало в качестве силы на восприятие информации или на поведение. Знаю, что в это трудно поверить, но на нашу жизнь влияет и то, что мы даже не в состоянии вспомнить. Тем не менее, все, чему мы научились на протяжении всей жизни, хранится на подсознательном уровне.
Попроси я вас припомнить все, чему пришлось научиться в процессе обучения управлению автомобилем, вряд ли вы сумеете вызвать в памяти все детали, на которых должны были концентрироваться во время посещения курсов вождения. Когда я однажды учил подростка вождению машины, меня совершенно поразило количество вещей, подлежащих усвоению, которые впоследствии воспринимаются нами как само собой разумеющиеся, о которых позже мы не задумываемся, и которые никогда больше не всплывают на сознательный уровень.
Возможно, наилучшей иллюстрацией сказанного являются люди, управляющие автомобилем в состоянии алкогольного опьянения. Каждый день и каждую ночь за руль садятся тысячи людей, пьяных настолько, что не имеют на уровне сознания никакого представления о том, как добраться из пункта А в пун ёі ёі рж¬ @Т§ №і Аёі X Аёі пособности управлять машиной в автоматическом режиме находятся намного глубже уровня сознания.
Конечно, определенный процент пьяных водителей попадает в аварии, но, сравнив статистические данные дорожных происшествий с общим количеством людей, управляющих автомобилями в состоянии алкогольной интоксикации, можно удивиться крайне малому числу пострадавших. В основном пьяный разбивает машину, заснув за рулем, либо оказавшись в ситуации, требующей сознательного решения и быстрой реакции. Другими словами, для нормального вождения одних подсознательных навыков недостаточно.
|
