Так почему меня слушать?
Я провел всю свою карьеру внутри и около рынков. В результате своего опыта, имею два основных убеждения: во-первых, что интеллект и понимание, не обязательно идут рука об руку, и во-вторых, что терпение и самоконтроль могут быть иллюзорными.
Я вошел в индустрию почти 40 лет назад, в качестве брокера крупной фирмы с Уолл-стрит, вооруженный сильными отчетами продаж и верой, что мой успех зависел только от продажи акций, которые рекомендовали мои исследования. Я был хорошим продавцом, но я был наивным и неопытным. Я не знал в то время, что должно было пройти много лет обучения и напряженной работы прежде, чем я мог бы с уверенностью сказать, что я постоянно зарабатываю деньги для себя, моей фирмы и моих клиентов. Я пытался забыть о финансовой боли, нанесенной мне в те ранние годы (так же, как и психологическую боль, которую я пережил, от неспособности удовлетворить мои собственные ожидания).
Часть из этого когнитивного диссонанса (внутреннего противоречия, между старыми представлениями и новой поступающей информацией), была в результате плохого выбора акций, но часть была от недостатка опыта, что удерживало меня от предостережения клиентов против своих собственных идей.
Когда я стал брокером, меня впечатлила важность привлечения капитала. Это было жизненно важной работой, как мне сказали, поскольку капитал «подпитывает нашу страну». Я быстро понял, что никто, действительно, не заботится о функции привлечения капитала, если только они не владеют компанией. Клиенты? Они только хотели приобрести победителей (winners) и разбогатеть. Эта реализация формировала центральную мотивацию моей профессиональной карьеры: самостоятельно искать выгодные ситуации для моих клиентов. Она была очень ясной для меня в то время, тем не менее, ожидалось, что я должен следовать исследованию фирмы. Ведь исследовательский отдел состоял из самых ярких умов на Уолл-стрит.
Во время моей начальной программы подготовки брокера, экономист, который до сих пор широко признан, сказал нам, что он был не заинтересован в покупке любых акций, которые были тогда доступны. Когда я после подготовки вернулся в Калифорнию, этот экономист больше не работал в этой фирме. Вскоре после этого, широко уважаемый аналитик предположила, что из числа акций, которые она исследовала, есть очень немного кандидатов на покупку. Ей разрешили сохранить свое место, но как сообщалось, поместили на испытательный срок.
Примерно в то же самое время, это было в ранние 1970-е, как раз перед Медвежьим Рынком, я купил некоторые акции энергетических и золотодобывающих компаний, которые были выгодны для клиентов, но у меня отменили комиссионные, потому что купленные мной акции, не были в «рекомендованном списке» фирмы.
Я начал наблюдать удивительное поведение в некоторых акциях, которые были приобретены из «рекомендованного списка». Они значительно снижались после более высоких, чем ожидали доходов. Я стал очарован лозунгом «покупай слухи, продавай новости». Проблема была в том, что это не всегда работало. Через некоторое время я заметил, что хотя анализ компании зачастую был правильным, последующее движение рынка не всегда согласовывалось с этим анализом. Именно здесь, я узнал, что фундаментальный анализ дает лишь частичное понимание более широкой картины.
Я менял фирмы, с «большим чеком» в руке, а также с гарантией, что исследование другой фирмы было превосходней, чем у предшествующей фирмы, и что мой мир изменился. Это было во время медвежьего рынка в 1970-е, и рынок был на пути вниз от 1000 к 500. Ничего не работало. Прямо около дна, я научился продавать акции коротко, и был успешен с моими первыми двумя короткими позициями. Следующая короткая позиция была Fannie Mae, что требовала только 25 процентов маржи. Нужно ли мне продолжать?
Один из главнейших опытов в моей жизни начался там, на дне рынка: я заинтересовался в покупке и написании опционов. В те дни, бизнес опционов проводился через ряд независимых дилеров, которые соответствовали покупателям и продавцам в не взаимозаменяемых сделках. В течение этого периода, у меня было, и другое введение в ранние рынки производных финансовых инструментов, когда Edward O. Thorp легендарный счетчик карт, трейдер и соавтор книг «Beat the Dealer» и «Beat the Market: A Scientific Stock Market System» открыл со мной счет. То, что его фирма делала, это покупала акции и продавала ордера против тех акций, зная, что они будут сходиться по истечении срока экспирации. Насколько я помню, что их доходы были в диапазоне 20 процентов.
В ранние 1970-е, мой опыт с опционами и варрантами принес мне предложение работы от (Joe Sullivan), который был первым президентом молодой Чикагской биржи опционов (Chicago Board Options Exchange (CBOE)). Я оставил свое членство на обеих биржах, на Chicago Board of Trade (CBOT) и на (CBOE), чтобы присоединиться к Джо. В качестве исполнительного вицепрезидента (CBOE) в годы ее становления, я был подвергнут различным сегментам индустрии ценных бумаг, так же как и ордам ученых, которые проводили исследования, и занимались финансовой инженерией с участием опционов и других производных.
Во время этого периода я заметил, что многие фирмы и индивидуальные трейдеры применяют одни и те же стратегии – стратегии, которые были высоко успешными на какое-то время – увидел, как те же самые стратегии лопались во время экономических кризисов, вызванных злоупотреблением и перенапряжением системы.
Я начал понимать, что ни одна стратегия не может работать (долго) для всех рынков; те, что с превосходными результатами в долгосрочной перспективе, были гибкими, адаптивными к изменяющимся условиям.
Я наблюдал, как часто на главных вершинах и основаниях, эксперты и институционалы, казалось, разделяли аналогичные убеждения – убеждения, которые были просто неверными. Я понял, что долгосрочное прогнозирование является ненадежным, поскольку неизбежно будут возникать непредвиденные события.
Во время этих периодов, я пришел к заключению, что быть скептически ориентированным, на ценность, и быть независимым, гораздо более важно, чем быть с большинством, особенно на экстремумах. Хотя, я и начал лучше понимать, что нужно предпринять, чтобы быть успешным, мне все еще было некомфортно идти против толпы. Мы являемся социальными животными, и стремимся им принадлежать. Мы все хотим быть частью большой семьи, и каждое решение делаем, в некотором роде, под влиянием этого желания.
В конце 1980-х, я познакомился с новой теорией, методом организации данных, который позволил мне увидеть, как организованы рынки.
Я встретил Питера Стейдлмайера (Peter Steidlmayer), которому приписывают разработку Market Profile для Chicago Board of Trade (CBOT), графическая организация информации цены и времени, которая отображает цену на вертикальной оси, и время на горизонтальной оси – инструмент для поддержки принятия решения трейдеров, используемый в этой книге. Питер спросил меня, хотел ли я быть спонсором книг, которые он и (Kevin Koy) писали. Я немедленно признал ценность этой новой концепции и отослал чек на $10,000, чтобы спонсировать книгу «Markets and Market Logic», (Philadelphia: Porcupine Press, 1986).
Мой сын Rob Dalton, Eric Jones и я, затем расширили и подробно остановились на работе Питера, в книге «Mind Over Markets», (New York: McGraw-Hill, 1990), книга, которая предоставляет огромное количество тактической информации о торговле. Я рад сообщить, что в 2005 году, книга «Mind Over Markets» была опубликована в Китайской редакции.
После проведенных нескольких лет самостоятельной торговли и наставничества других трейдеров, UBS (Union Bank of Switzerland) Financial Services попросила меня вернутся в четвертый раз, и реорганизовать их непатентованный хедж фонд. В результате, это привело меня к еще одной поворотной точке в моей карьере – в качестве управляющего Hedge Fund Research. Я находился в прямом контакте со многими президентами хедж фондов и успешными трейдерами.
После создания эффективного обзора хедж фондов моей фирмой, мне предложили должность директора по изучению счетов управляющих, положение, за которое я отвечал, пока не ушел в отставку в Августе 2005 г. В этой роли, я был доступен не только хедж фондам, но и более традиционным фирмам, некоторые из которых имели свыше триллиона долларов под управлением.
Я был удивлен, когда обнаружил, как бедны были фактические результаты у многих из этих фирм относительной доходности, особенно на долгосрочной основе. В то время, как некоторые могли иметь приличные относительные доходы (в пределах своей равной группы), абсолютные доходы часто были разочаровывающими.
В своем предложении, я думаю, что большинство хедж фондов и управляющих относительной доходности, могли бы значительно выиграть от концепций в этой книге.
Давным-давно, в начале моей карьеры, я стал продавцом номер один в IBM, встречался с клиентами, нарушал их обмен веществ, а затем называл им решение, снимающее у них состояние беспокойства. Эта модель, по-прежнему работает для меня и сегодня.
«Markets in Profile» предлагает новую, целостную теорию понимания рынка.
Для любознательных, я полагаю, что эта книга обеспечит основу для глубокого понимания более связанной формы управления рисками. (И ее весело читать.)
|
